Алевтина Кахидзе: это хорошая практика, говорить о том, что плохо

В Музычах, в 40-а километрах от Киева, живет и работает художница Алевтина Кахидзе. 5.6 magazine едет в гости к Алевтине Кахидзе, чтобы поговорить о резиденции, фотографии, кураторстве и любимых авторах.

Алевтина окончила Академию изобразительных искусств и архитектуры в Киеве (НАОМА). Изучала визуальное искусство в академии Яна Ван Эйка в Маастрихте (Jan Van Eyck academie). Лауреат премии Казимира Малевича, инициированной Польским институтом в Киеве. Алевтина рисует на бумаге и ткани, делает акции и перфомансы, создает тексты и преподает.

В Музычах

Музычи — это покой, озера и деревянные пристани для лодок: сразу представляется, как летом здесь плавают и ловят рыбу. Здесь чистые улицы и немного людей. А если посмотреть перед собой, видно небо, а не бетон.

Поездка по селу напоминает поиск замка из детских сказок. Мы двигаемся по нарисованной карте, которую нам прислала Алевтина. Проскакиваем поворот. Возвращаемся. Надо проехать розовый дом — сельсовет, и дом с красной крышей. Находим дорогу. У ворот нас встречает Алевтина с мужем Владимиром.

Карта к резиденции в Музычах

Резиденция и дом

Сперва мы попадаем в мастерскую. Десять месяцев в году здесь работает художница, в остальные два принимают резидентов. Пространство напоминает келью, внутри нет ничего лишнего: кровать, шкаф, мольберт, и стол. Вся мебель из дерева, чисто и много света. Страница резиденции в Facebook

 Фото со страницы резиденции в Facebook

 Резиденция в Музычах — своего рода изоляция от больших городов, шума, людей. Кажется, она создана, чтобы дать человеку сосредоточиться. Если у художника есть неясность по поводу будущих проектов, то здесь она уйдет. Идеи прояснятся, появится четкое ощущение того, что делать, как и зачем.

Алевтина показывает книгу, где зафиксирована история посещений резиденции. В ней находятся имена и фамилии посетителей, отрывки работ, письма, открытки  с благодарностями и пожеланиям. В спальне Алевтина выдвигает из-под кровати ящик, а там лежат ее работы.

«Вот посетители даже не подозревают, что спят на моих работах» — говорит Алевтина.

Условия посещения резиденции очень либеральные. Конкретную задачу перед художником не ставят. Он может приехать, чтобы работать над своим проектом или вместе с Алевтиной обсудить идеи и создать что-то новое. «За два месяца, да что-то сделают! Иначе просто невозможно» — делится с нами Алевтина. Художница очень ответственно подходит к организационным вопросам: встречает гостей в аэропорту, знакомит с местными жителями и даже рисует им списки покупок в магазине, чтобы те, даже не зная языка, могли свободно приобрести нужные продукты.

Мы осматриваем резиденцию, а нас со двора — Сьюзи, годовалый алабай. Есть еще второй — Буковски. К дому первой выходит Алевтина и берет Сьюзи на поводок. Собака рвется к нам.

 (с)Виктор Марущенко

- Сьюзи очень добрая, — говорит Алевтина, но может сбить с ног.

В доме ощущается стремление к гармонии. Нет срубленных елей, несмотря на Новый год игрушками и гирляндами украшены растения в вазонах. Много света и пространства. На стенах работы в основном украинских авторов и самой Алевтины.

Мы садимся у панорамного окна и пьем кофе. Когда выходит солнце, наша беседа напоминает медитацию, и мы стараемся вынести из нее самое важное.

 (с)Виктор Марущенко

Алевтина Кахидзе о взглядах на мир и искусство

Мы верим, что после смерти человек сначала попадает в чистилище, где его судят по поступкам домашние животные.

За 9 лет существования резиденции в Музычах привыкли к странным людям с фотоаппаратами, рисунками и розовыми волосами.

Через резидентов мы путешествуем. Музычи принимали художников из Сингапура, Великобритании, Германии… Наша программа называется “Расширенная история Музычей”. Одним своим присутствием художники расширяют историю села.

Резиденция открыта и для украинских художников. У нас были резидентами Сергей Мельниченко, Николаев (2014), Светлана Гавриленко, Крым (2015), Марыся Никитюк, Киев (2015). Обычно все происходит так: человек пишет нам, мы знакомимся, смотрим на творчество и мотивацию — что делает художник и какой опыт хочет получить от резиденции. И принимаем решение.

Почему так быстро стало развиваться современное искусство после изобретения фотоаппарата? До появления камеры люди заказывали у художников портреты или натюрморты. После изобретения фотографии начинается самое интересное: появляются нефигуративное искусство, кубизм, постмодернистские практики. Потому что художник, изображающий реальность больше не нужен — есть фотоаппарат.

У фотографов сейчас похожий вызов, потому что фотоаппараты есть у всех. Это кризис, который даст возможность остаться тем, кто видит особый потенциал в этом медиа.

У нас есть фотографии Алексея Салманова, Ани Зур, Жени Белорусец, Дуэта Krolikovski art. Люблю рассматривать фото Саши Курмаза.

Мне нравятся фотографии Жени Белорусец, потому что она рассказывает истории. Помню один из ее первых проектов. Когда после оранжевого майдана подняли цены на газ, Женя снимала друзей замерзшими в снегу (серия “О случайно найденном). Есть и эти фотки. Женя соединяет фотографию и литературный талант. Ко всем фотографическим работам у нее написаны тексты.

Почему происходит бум на фотокниги? У всех есть дома фотоальбомы. Потребность доставать такой альбом, проводить с ним время, погружаться в воспоминания — это естественно для человека. Фотокнига может быть более глубокой смысловой нагрузкой. Это не фото на фоне природы или здания, у которого однажды побывал.Просмотр книги — это приключение во времени, а не картинки в интернете.

У нас боятся куратора, потому что эта фигура выросла из комсомола. В пионерском лагере куратором был вожатый, но не каждому художнику нужен вожатый. Куратор соединяет 3 вещи: контекст, пространство и еще что-то, что рождается между ним и авторами.

Вообще нужно быть благодарными, что у нас появляются кураторы, ведь этому в Украине не учат. Было несколько краткосрочных курсов, но длительного обучения нигде нет. Хорошо, что эта фигура существует. Куратор в идеале является медиатором между аудиторией и искусством. Есть художники, которые могут заниматься всеми этими вещами, но в основном для авторских проектов. А если проект большой или необходима ситуация разговора?

За последние годы появились новые вызовы — куратор должен уметь защитить выставку, когда ее показ под угрозой из-за радикально настроенных групп или цензуры чиновников, чтобы не скатиться в либеральную трусость. Пожалуй, самое важное для куратора не допускать самоцензуру.

У художника могут быть разные работы. Иногда это провокация, а иногда — решение сложившейся проблемы. Иногда работа — это эксперимент, или сухой анализ, или рефлексия.

Адриан Пайпер — одна из моих любимых художниц, нарядилась в мужчину, приклеила себе усы и украла у прохожего кошелек. Адриан об этой работе “Mythic Being” позже напишет: “у меня чувство, что я никогда не буду знать, что же это в действительности” (I have feeling that I will never be sure of what it is I’m really up to.)

Mythic Being
(с)Adrian Piper

Все имеет право на жизнь. Работы некоторых художников дают только эстетическое удовольствие. Другие работают только с провокациями. Есть типы работ, и типы художников, в этом и красота. Все вопросы этики, эстетики и подходов нужно рассматривать в каждом отдельном случае.

Я люблю рассуждать о работах, которые считаю плохими. Плохая работа — это недоработка или слабость автора в конкретном произведении. Помните акварель “Война — шанс для ультраправой реакции с обеих сторон” Давида Чичкана из его выставки “Утраченная возможность“? Возмутительно, что выставку разгромили, но именно эту акварель я считаю плохой работой. Радикальные реакции людей в Украине и в“ДНР”/”ЛНР” нарисованы симметрично. А я не уверена, что это так. Это красиво эстетически, симметрия завораживает. Но мне как зрителю необходимо знание, исследование, персональный опыт.

“Война — шанс для ультраправой реакции с обеих сторон”
(с)Давид Чичкан

Наш преподаватель в киевской академии (НАОМА) говорил: полработы дураку не показывать. Поэтому когда студенты рисовали и заходил кто-то посторонний, они наваливались на мольберты. Это было очень смешно.

Когда ты что-то создаешь, любой вопрос соседа должен поставить тебя в ситуацию, когда идею нужно либо защитить, либо разобраться откуда дискомфорт и усилить ее.

Я преподаю время от времени. Один из самых удачных курсов назывался “Как производить решение, а не изображение” для School of Visual Communication. Мы должны были взять за основу конфликтную ситуацию и придумать ее решение художественными средствами. Каждый участник курса предложил свою.

Мы рисовали карты отчуждения, куда помещали все о конфликте и угадывали призрак конфликта — что лежит в его основе? Конфликтные ситуации и предложения по их решению были самыми неожиданными. Например: партнер выставил фото партнерши без ее согласия. Одно из решений — это re-eacment, серия постановочных фотографий, в которых партнерша повторяет сама себя, но для других фотографов — так бы она лишила партнера права на монополию своего приватного.

В саду

Напоследок Алевтина показывает свой сад. Там у художницы растет майоран, чабрец, руккола и еще много всего. Садоводство стало для Алевтины отдельным проектом, за которым можно наблюдать в Instagram: truealevtina.

Алевтина Кахидзе рада всем, кто занимается или интересуется искусством. Если вы хотите побывать в мастерской художника или стать резидентом — пишите Алевтине. Резиденция в Музычах — это хорошая возможность для молодых художников создать новые проекты и найти свежие идеи в обществе природы и Алевтины Кахидзе.

 

Материал готовили Антонина Савицкая и Илья Романенко, стажеры Школы фотографии Виктора Марущенко.