|
|
|
«Это было в 1967-м в Гамбурге. Подруга Гертруда сказала мне: “Встретимся в Кафе Лемитц в час”. Она имела ввиду час ночи. Бар был забит битком и я еле втиснулся. Я нашел столик, сел и положил камеру, тогда у меня был был Nikon F. Из автомата с пластинками играли Чак Берри, Битлз, Ролинг Стоунс. Ко мне подошел мужчина и спросил о моей камере. Я сказал, что это хороший фотоаппарат. Мужчина ответил: “Мой лучше”. У него был Kodak Retina 1C. Мы выпили, потом появились девушки и мы начали танцевать.
Как-то внезапно я заметил, что мой Никон переходит по залу из рук в руки. Люди перебрасывались камерой и снимали друг друга. Я подошел и сказал: “Пожалуйста, сфотографируйте и меня, потому что это мой фотоаппарат”. Так я начал снимать в кафе Лемитц.»
Андерс Петерсен
Cafe Lemitz Петерсена — это документальная серия о посетителях одноименного бара. Герои Андерса — маргиналы: проститутки и бывшие циркачи, уголовники и простые пьяницы-трудяги. Петерсен рассказывает правдивую, прямую историю о развлечениях битых жизнью людей, о трагических судьбах, весельи и отчаянии.
Шведская фотография в Украине
В Украине Кафе Лемитц впервые показали в Одессе во время фестиваля PhotoDays в галерее NT-art. Второй стала экспозиция в Малой галерее Арсенала в Киеве. При поддержке Шведского института и посольства Швеции Петерсен приехал в столицу, чтобы провести artist-talk.
Выставка Кафе Лемитц стала одной из самых посещаемых в Малой галерее Арсенала.
«Еще до часу дня мы насчитывали больше сотни посетителей. Людям нравится экспозиция, потому что она лаконична и легко читается. Белые стены, черные рамки, черно-белые фотографии, размещенные на уровне глаз. А на снимках — простые люди: пьют, смеются, танцуют, дерутся, целуются. Такую фотографию легко понять.»
Катя Тихоненко, искусствовед, куратор МА.
Любовь и погружение в среду
Cafe Lehmitz находит отклик у зрителя благодаря близости автора к героям и искренности, человечности. Фотограф выступает не отрешенным документалистом, а другом, который раскрывает персонажей и сопереживает им. Образы получаются сильными, не плоскими и безликими. Даже спустя 50 лет Петерсен помнит историю каждого человека, запечатленного в Кафе Лемитц. Он листает снимки и комментирует:
«Это Рамона, когда-то она была мужчиной… Это Шрам — известный глотатель шпаг… Это Лили — её все любили и она знала, что ею восхищаются… Это Уши из Мюнхена, я часто спал на её кухне и присматривал за детьми, двумя мальчиками.»
Во время интервью Андерс говорит:
«Конечно, эти люди были моими друзьями. Я не делил с ними всё, каждый день — мог уехать в Швецию на 2-3 недели, потом вернуться. Но все же мы были очень близки, нас связывали тёплые чувства. Если ты веришь в человечность, в людей, и пытаешься их понять, они поступают так же.
Я использую камеру как инструмент, чтобы открывать двери в жизни людей.»
Cafe Lehmitz делает доступным закрытое, играет на человеческом любопытстве к запретному. Лемитц напоминает американский спикизи — подпольный бар времен Сухого закона, в котором продавали контрабандный алкоголь. Такие заведения “держали” гангстеры и публика там собиралась специфическая, как и в Лемитц. Большинство порядочных и законопослушных с опаской обошли бы Лемитц 60-х стороной, с десяток — заглянули бы в замочную скважину. Пара человек вошла бы и заказала пиво, но даже они не смогли бы рассмотреть всех собравшихся там бродяг с такого близкого расстояния, не решились бы с ними заговорить. А Петерсен дает тот самый ключ, который открывает дверь в неблагополучное общество. .
Кафе Лемитц — это хвала бедности, прославление отвергнутых. Так Ван Гог в “Ночном кафе” и “Едоках картофеля” воспевал неизвестность. А Рембо в стихах:
“В своих единственных, разодранных штанах
Я брел, в пути срывая рифмы и мечтая.
К Большой Медведице моя корчма пустая
Прижалась. Шорох звезд я слышал в небесах”
В дальнейшем Петерсен сохранит любовь к сложным социальным группам. В 1995-м Андерс снимет Mental Hospital — пациентов психиатрической клиники — с присущим ему состраданием. Путешествуя с 1980-х по 2009-й он будет запечатлевать странные и страшно-красивые типажи в Риме, Окинаве, Париже, Нидерландах.
Mental hospital/1995
Недосказанность на artist-talk
Выступление Петерсена было похоже на просмотр домашнего альбома. Андерс показал несколько сотен фотографий: Лемитц, Париж, Стокгольм, Окинаву, серию Close Distance. В течение всего artist-talk он рассказывал о том, что изображено на картинке, буквально: это пара, которая пригласила меня на ужин, это девушка с большой грудью, это кот, это пёс. Андерс вспоминал истории, но при этом ни слова не говорил об изменении визуального языка, стиля и подходов к съемке.
От серии к серии Петерсен менялся, переживал метаморфозы. Работы 60-х и 80-х, 90-х, нулевых — разные. Со временем работы Андерса становятся образнее, в них читаются отсылки к японской школе, к Морияме. Меняются и методы съемки. Андерс знакомится с людьми на улице и снимает у них дома. От репортажа он переходит к постановке, от straight photography к абстракции.
В серии Close Distance (2002), например, у Андерса много нерезких кадров, крупных планов, высокая контрастность, много обнаженного тела и эротических сюжетов. А Okinawa (1995) совсем не такая добрая и веселая, как Кафе Лемитц, а напоминает скорее плохой сон, что-то мистическое, пугающее. Но почему все это произошло? Почему автор изменился, а не продолжил снимать людей в барах? Андерс не говорит. И его молчание оставляет после себя вопросы.
Close distance/2002 Okinawa/1995
Материал подготовил Илья Романенко, журналист Школы фотографии Виктора Марущенко.
Коментарии