Современное мифотворчество Ярослава Солопа

Cовсем недавно у Ярослава Солопа состоялась персональная выставка в Киеве. Савицкая Антонина расспросила его о проекте «The Plastic Mythology» и поинтересовалась о результатах проделанной работы.

Ярослав Солоп – один из украинских художников, экспериментирующих в плоскости концептуальной фотографии. Его снимки экспонируют галереи Украины, Великобритании, России и Германии.

Антонина Савицкая : Почему концептуальной основой проекта была выбрана античность?

Ярослав Солоп: Античность является основой визуального языка для большинства людей. Очень сложно брать за основу мифы других народностей. Используя мифы античности я надеялся на то что изображение, и те вещи, о которых хочу с помощью него сказать, будут легко считываться зрителями. Это классика. К античности обращались достаточно часто. Отличным примером подобного является вся эпоха возрождения. Основой для любви и понимания греческого эпоса стало детство — вместо обычных сказок бабушка и мама на ночь рассказывали мне о подвигах Геракла и приключениях аргонавтов. Но мне не столько хотелось играться в этой серии с изображением, сколько с названием. Человеку, прочитавшему название работы, будет более понятен миф о Сизифе, Прометее и т. д. То есть это два в одном: визуальная часть и работа с названием усиливает ее восприятие. В том числе я часто иронизирую в этом проекте над своими привычками и взглядами.

А.С. Почему в тебя в твоем творчестве привлекает тема наготы и сексуальности?

Я. С. Когда мне задают этот вопрос удивляюсь тому что люди воспринимают мои работы как что-то эротичное. Считаю, что меня в моей работе не привлекает нагота или телесность. Если уж тело на моих фотографиях кажется чем то эротичным, то это скорее интерпретация зрителя. Дело в том, что человеческое тело наименее подвержено изменениям. Это своего рода константа. Это то, что на протяжении веков не меняет своей формы и предназначения. Изменения происходят в архитектуре, геополитике, названии стран, моде, но не в теле. Есть конечно некие предпочтения, например, более пышные формы тела во времена Рубенса. Тем не менее, тело все еще имеет те же составляющие, те же конечности, два глаза, голова — эти качества неизменны. Если забыть что я снимал эти фотографии в 2012-ом году и представить, что мы будем смотреть их через 100 лет, будет сложно понять когда именно они были сделаны. Моим желанием было уйти от времени и, только благодаря некоторым явно пластмассовым вставкам, у меня получилось акцентировать внимание именно на этих деталях нежели на наготе. Также телесность играет большую роль в моем творчестве потому что сама по себе она уходит в античность, в скульптуру.

А. С. Все же вставки и детали на твоих работах отсылают нас к определенному времени…

Я. С. Да. Собственно это сделано для того чтобы сейчас, в современном мире, визуальные коды фотографии данной серии легко считывались. Так как проект все же не про Греческую мифологию, а про современное мифотворчество и о навязанных обществом ценностях. Поэтому интегрированные в изобразительную плоскость лайки фейсбука и остальные элементы выглядят очень броскими. Бэкграунд фотографии, включая тело, отсутствие домов или памятников способствуют тому чтобы детали вставленные посредством фоторедактора казались еще более заметными. Если мы говорим о стикерах прикрывающих гениталии, то, стоит упомянуть, как я не единожды был заблокирован за публикации обнаженного тела, в которых не содержалось никакого порнографического подтекста. Мне приходилось изобретать способы благодаря которым можно было избежать цензурирования, чтобы изображения оставались доступными для просмотра и я мог дальше оставаться пользователем соцсети.

А. С. Отличительной чертой твоих работ является то, что они сняты со вспышкой, что делает изображение плоским. Ты специально выбирал этот метод или это была случайная находка?

Я. С. Это был специально выбранный прием благодаря которому, как мне кажется, у меня получилось добиться некой выбеленности тела. Это не дань моде. Сейчас многие фотографы снимают со вспышкой. Снимаю подобным образом потому что работаю с объективом при помощи которого в зону резкости попадают все элементы изображения. Интересная и одновременно сложная техника. Фотографы которые работают с фокусом намного легче получают желаемый результат. Они могут концентрировать внимание зрителя на выбранном ими элементе, а все остальное выходя из зоны фокуса — уже не играет никакой роли. Ты по другому начинаешь воспринимать композицию и строить ее не только благодаря свету, но цвету и форме. Я конечно много экспериментировал. Начало работы над этой серией получилось очень банальным. Я вообще к ней не готовился. Просто однажды купил на блошином рынке компактную камеру konica и начал тестировать пленку. Помню, мы отдыхали с друзьями на Лысой горе и я предложил ребятам раздеться. Проявил пленку и изображение мне напомнило скульптурный парк ночью. Я подумал, что неплохо получилось! Это стало началом моей серии «The Plastic Mythology». Изначально я не понимал что это будет, концепция возникла только в процессе.

А. С. Расскажи пожалуйста про свой опыт выставок за границей и отличается ли он от работы в Украине ?

Я. С. Это очень сложный разговор и я уверен что об этом говорят многие. Конечно подход к работе здесь, в Украине, и за границей очень отличается. В 2011, 2012 и 2013 годах я был очень открыт к сотрудничеству в Украине и обращался в несколько галерей. Но галеристы и критики просто пожимали плечами — реакции не было. Так я решил самостоятельно заняться продвижением своего продукта творчества. Было сложно найти алгоритм действий, отсутствовали какие либо ориентиры. Без менеджеров и арт агентства трудно понять с чего начать. Так, возвращаясь домой после работы, я садился за компьютер и выбирал страну, самый крупный город и с помощью google maps искал галереи. В каждую из них я отправлял свои работы с сопроводительным письмом. Самое интересное, это то, что на 9 из 10 писем я получал ответ. Некоторые писали — “нет, это не наш формат”, другие говорили — “да, это нам подходит”. И после нескольких таких попыток состоялись выставки. В 2013 — 2014 годах международные журналы начали интенсивно обращаться ко мне и самостоятельно публиковать работы, брать у меня интервью. Это послужило неким толчком — уже не приходилось тратить так много усилий на то чтобы меня где-то заметили. Правовое поле сотрудничества так же отлично от нашего — я давно открыл расчетный счет, научился готовить авторские сертификаты, проводить систематизацию тиража. Этому всему меня научили не в Украине. Безусловно за границей все продается гораздо лучше, потому что 400 евро для шведа и 400 евро для украинца это большая разница. Помню меня очень поразил результат продаж в Axelgallery в Стокгольме. Они делали мою персональную выставку и за месяц им удалось продать почти 90% работ. Так я впервые понял, что благодаря фотографии можно зарабатывать.

А. С. Совсем недавно у тебя состоялась выставка в Closer. Можешь поделиться своими впечатлениями от подготовке к выставке? Понравился ли тебе результат этой работы?

Я. С. Некоторое время, будучи удрученным безразличием киевских галеристов, я воображал себе как однажды кто-то из них попросит мои работы, а я откажусь. Художники имеют право обижаться. Такая себе детскость и обида. Но это прошло. Собственно почему я выбрал Closer? Несмотря на то что я испытываю к некоторым галереям большое уважение, все же считаю, что галереи в том виде в котором они сейчас существуют в Украине ограничивают права художников. Чтобы избежать ограничений, мне показалось важным сделать выставку не в галерейном пространстве. Я решил выбрать то место, где проводят свой досуг люди, которые являются участником мифотворческого процесса с определенными ценностями глобализированного мира. Собственно о них эта выставка. Мне повезло, обстоятельства сложились так, как я хотел — Ксения Малых и Даша Шевцова предложили выставочное пространство Closer, где мне удалось впервые в полном объеме показать свой проект. И это было очень здорово. Был бюджет, была свобода действий и очень хорошая монтажная группа. Мне не хотелось делать выставку гаражной, так что используя музейную композицию, я считаю что нам удалось добиться желаемого результата.

А. С. Ты получил художественное образование, где продвигался достаточно академический подход к организации выставок. Как ты пришел к тому, что стоит искать другие подходы?

Я. С. Да, действительно у меня академическое образование. В академии, где я учился, даже был такой предмет — “Монтаж экспозиции”. Длительное время был уверен в том, что невозможно работать по другой схеме кроме как “Художник — Куратор — Галерейное пространство — Зритель”. Но все поменялось, когда мне посчастливилось узнать о проекте “Бродячий пес” Гены Чернеги. В свое время Гена воплотил гениальную идею — не имея возможности представлять работы в галереях, он собрал проект в коробку и показывал его на дому тем людям которые хотели увидеть снимки. На меня подобная система, где художник может работать без выставочного пространства, произвела сильное впечатление. Именно поэтому выставка в Closer была сделана таким образом, чтобы туда пришли люди которые действительно хотели посмотреть мой проект. Мы не очень активно анонсировали открытие выставки в сми и социальных сетях. Это было сделано специально, чтобы пришли те, кому это действительно интересно.

А. С. Экспозиция выставки в Closer дополнялась скульптурными элементами. Ты сам работаешь над скульптурой для своих выставок или заказываешь еe?

Я. С. К сожалению, из-за нехватки времени и из-за отсутствия практики — скульптуру я заказываю у мастеров. В некоторых случаях они работают по моим макетам, в других — ориентируясь на мою задумку работают сами. В этом нет ничего плохого — подобное часто практикуется в наше время.

Я не хочу чтобы меня воспринимали исключительно как фотографа. Тем более фотография никогда не была чем-то отдельным от искусства. Мне не нужно упоминать о том что если бы не появилась фотография не появилось бы авангарда. Весьма вероятно, что если бы не она то и дальше бы художники продолжили заниматься копированием реальности и не было бы такого большого толчка, который дала человечеству фотография. Но мне очень не нравится, когда фотографию отделяют от других направлений в искусстве. Мол есть фотограф, а есть художник. Я конечно понимаю, что фотография в отличии от живописи и скульптуры широкое медиа — есть фотографы стрит артисты, есть фотографы фотожурналисты, есть фотографы которые снимают свадьбы. В этом нет ничего плохого. Просто фотография может занимать разные позиции, в том числе находить себя в сфере обслуживания. Так вот, мне бы не хотелось закреплять за собой славу человека который занимается исключительно фотографией. Даже могу сказать — не факт что в дальнейшем я продолжу фотографировать. Может я брошу это дело и займусь скульптурой или живописью.

А. С. Над какими проектами ты сегодня работаешь?

Я. С. Я работаю над несколькими проектами, но в основном акцентирую внимание на серию фотографий под названием «The Last Haven. Последнее пристанище». Этот проект об одиночестве, про людей, о тех моментах когда они понимают что жизнь не вечна. Это серия о местах где некогда жили люди, о брошенных, ранее имевших смысл, предметах.