|
|
|
Со 2 по 5 ноября ироничный проект Ромы Пашковского «Фотоателье» будет представлен фото-галереей 5.6 STORE в рамках PHOTO KIEV FAIR. Мы встретились накануне выставки и обсудили не только ее, но также коммерческую и художественную фотографию, поговорили о фотоснобизме и творческих клише.
Ольга Боровская: С тобой произошла интересная история. Ты ведь сначала окончил университет культуры по специальности «фотохудожник», стал коммерческим фотографом, а потом пошел учиться в фотошколу Виктора Марущенко. Почему?
Роман Пашковский: Да, так и было. Я отучился фотографии 5 лет в университете. Это было обучение по наитию, потому что тогда о фотографии существовало очень мало информации, не было никаких курсов и школ. А в универе завкафедрой тогда работал Вадим Ильенко, снявший фильм «За двумя зайцами», а также был интересный преподавательский состав. Но все обучение проходило в стиле «творчество». Нам давали задание, например, на этом курсе у нас тема «портрет», и мы полгода снимаем портрет, как только умеем, как можем, как знаем. Нам не рассказывали, как это нужно делать, не показывали портреты авторов в портретном жанре в разных стилях и направлениях, а только демонстрировали олдскульные картинки и преподносили их как лучшее, как должно быть. В итоге визуальная культура прививалась, но, когда я вышел в реальный мир, мне было очень сложно. Потому что в мире коммерческой фотографии были другие правила, другие каноны и другие мастера. И я не мог адаптироваться. Я вышел из института классическим творческим чуваком, который на Андреевском спуске продает фотографии. А у меня имелись стремления. Тогда уже были журналы «Esquire» и тому подобные, в которых печатались очень крутые портреты. Рассматривая их, я задавался вопросом, почему нам такого не показывали и не рассказывали. Я пытался понять, как это сделать, и начал практиковаться, анализировать и повторять те картинки, которые я где-то видел.
О. Б. Ну и продолжал бы дальше самообразвываться. Зачем нужно было идти в фотошколу?
Р. П. Про Марущенко я знал давно. Рассказывали, что у него крутая школа. И в 2013 году я решил пойти в нее учиться, как раз шел набор в углубленную группу. За полгода обучения у Виктора я понял, что если бы в таком ритме мы обучались у него 5 лет, как это было в университете, то выходили бы очень крутые и талантливые ребята, снимающие в разных направлениях и разных жанрах и стилях. И они находили бы себя в том, что им нравится снимать, потому что Виктор всегда направляет. Не рассказывает, что это хорошо или плохо, он просто показывает разные фотографии и рассказывает, что они есть, хорошо работают, люди в этих жанрах отлично себя чувствуют, нормально развиваются. В итоге я посмотрел на свои фотографии и понял, что это все немножко не то и что надо развиваться в другом направлении. Я определил для себя вектор, в направлении которого мне нужно идти.
О. Б. Нашумевший проект «Фотоателье» был твоей дипломной работой в этой школе. Как возникла его идея?
Р. П. У нас было 15 мастер-классов, их проводили фотографы, работающие в разных жанрах: и фотодокументалисты, и репортажники, и военные фотографы, и артфотографы. Приходил и Саша Курмаз, он объяснял, как можно взаимодействовать с фото, не фотографируя и не имея фотоаппарата. Не обязательно самому нажимать на кнопку, это может делать кто угодно. Он рассказывал, как раздавал бомжам камеры, на которые они должны были снимать себя. Эти снимки он вставлял в ситилайты, устраивал перформансы. Он показал, что фотография намного шире, чем мы ее себе представляем.
Мне понравился такой ход и идея, что я могу показать целый срез общества, который можно увидеть на улицах, в маршрутках, в метро, на базарах, в провинциальных городах. Я хотел запечатлеть среднестатистического жителя Украины. Не богатый класс, не бомжей, а людей, которые есть везде, их много и они очень самобытны. Им я и посвятил свой фотопроект. Он ведь еще о времени и месте. Я ездил в Крым в 2015 году и показал срез крымчанина на тот момент. В 2015-м году там было вот так. До этого и после было и будет уже по-другому.
О. Б. А что это вообще за явление такое – фотоателье?
Р. П. Бердичев – самый яркий пример этого явления. При въезде в город на центральной улице стоит здание, на котором большими буквами написано «Фотостудия» (или «Фото» или «Фотоателье» — я уже не помню). И любой житель Бердичева, когда у него возникает желание сделать фотографию (свадебную или любую другую) знает, что надо идти в этот дом. Фотографу ателье не нужна никакая реклама, никакой SMM: он единственный и он монополист. У него большое пространство, неплохо оборудованная студия и 15 очень дорогих нарисованных фонов. Они большие, на разную тематику: луга, поля, полет фантазии приятеля-художника, колонны, декорации, арки. Есть бедные студии, есть богатые. В Мукачево находится двух- или трехэтажная студия, в подвале которой находятся компьютеры, а за ними сидят люди, накладывающие на заднем фоне замки, фоны в стиле винтаж. На втором этаже приемная, где можно купить альбомы, и зал, в котором, собственно, и происходит съемка. Рядом с этим зданием есть автобусная остановка, которая так и называется: «Фотоателье».
О. Б. Один известный джазмен утверждает, что универсальный музыкант может исполнить все, даже «Мурку», и его это не должно ломать. А можешь ли ты себя назвать универсальным фотографом?
Р. П. Я недавно зашел на свой сайт, внимательно его рассмотрел и понял, что могу снимать всё. Когда я только создавал эту площадку, на ней было представлено только одно направление – портреты. Потом меня заинтересовало другое направление, потом третье и т.д. Когда я чем-то увлекаюсь, то откладываю предыдущее и внедряюсь полностью в это новое, очень глубоко его анализирую, пробую, снимаю, пока не научусь и не начну в нем разбираться.
О. Б. Когда ты доволен результатом?
Р. П. Когда начинаю снимать с закрытыми глазами. Когда можно не смотреть в камеру и знать, что результат будет крутым.
О. Б. А не замыливается глаз? И как ты его «размыливаешь»?
Р. П. Я стараюсь выходить в другие жанры, не свойственные себе, и пробовать снимать в них. А там ведь другие правила, все иначе работает. Но я все-таки коммерческий фотограф, и часто звонят люди из серии «Мурки».
О. Б. Но они же звонят не в фотоателье, а Роме Пашковскому. Они понимают, что у тебя есть свой стиль, свои правила? Это не случайные люди?
Р. П. Нет, не случайные. Во-первых, у меня по рынку цена чуть выше, чем у многих. Так отсекаются те, кто будет заказывать «Мурку». Лучше я сниму бесплатно, либо вообще не сниму, чем потом буду мучиться. Меня так научили: когда тебе звонят и предлагают что-то уж совсем неинтересное, нельзя отказываться, нужно поставить такую цену, после которой люди сами передумают. Так отсекается лишнее. А те люди, которые приходят именно ко мне, не рассказывают, как их нужно снять.
О. Б. Слушай, вот у тебя из проекта в проект все лежат на земле, обнимаются, целуются, держатся за ручки, но при этом результат получается разный. От чего зависит, виден ли будет на фото характер человека или нет?
Р. П. У всех есть клише, которое может спасти ситуацию. Например, ты видишь, что все плохо, и решаешь, что нужно целоваться. Также и в съемке: ничего не клеится, как ни ставь человека – тогда нужно его положить, и кадр сразу заиграет. Фотографироваться очень сложно, я по себе знаю. Раскрепоститься перед чужим человеком нелегко. Чаще женщина знает, что ей нужна эта фотосессия, приводит своего мужчину, и вот он стоит передо мной и пытается понравиться не мне, а своей женщине. Для него это каторга, и это видно. Но бывают случаи, когда съемка нужна обоим. Вот тогда и получается характер. А когда человека приводят и просят кого-то изобразить, как раз и приходят на помощь клише, которое в любом случае хорошо работает.
О. Б. Ты фотографируешь семьи, пары. Не надоело смотреть на них?
Р. П. Нет, мне нравятся дети, семьи. Это моя тема. Тем более, у меня есть свой семейный опыт и теперь я могу найти общую тему и расположить к себе. Надо говорить, спрашивать, рассказывать, чтобы человек забылся, зачем он здесь и почему.
О. Б. То есть, ты еще выступаешь и в роли психоаналитика?
Р. П. Человека обязательно нужно вывести из зажатого состояния, он не должен думать, что его фотографируют. Но вот с клише все-таки нужно бороться. У всех творческих людей они есть, будь ты актер, фотограф, художник, танцор.
О. Б. А стать мэтром и остановиться, выработать свой творческий почерк?
Р. П. Творческий почерк – это когда есть определенный стиль и в нем представлены разные направления. Я не знаю, каким направлениями я хотел бы заниматься дальше, но мне нравится снимать семью и творческие проекты, т.е. некоммерческое направление. Хочу заниматься именно этим. Конечно, очень сложно совмещать, потому что есть реальная жизнь, в которой надо существовать. Но также нужно развиваться, не стоять на месте, потому что иначе самому будет скучно и работа превратится в рутину, станет от этого тошно и противно. Плохо, когда есть деньги, но ты не развиваешься и не реализовываешь свои амбиции.
О. Б. В твоем релизе есть строчка о том, что ты занимаешься концептуальной коммерческой фотографией. А в чем заключается эта концепция?
Р. П. Концептуальная коммерческая фотография – это когда творческого человека приглашают снять коммерцию, и она снимается в концептуальном направлении, не по брифу, который придумал рекламный деятель, а как это видит фотограф. У меня было только два таких проекта: реклама такси «Uklon» и съемка для промышленно-строительной группы Ковальской. В последнем случае ко мне было 100-процентное доверие: делай как хочешь. Я снимал две недели строителей каждый день. В итоге даже вышла книга, она получилась очень крутая: черно-белые пленочные снимки выглядят как будто винтажные, настолько не о времени сейчас. Как будто я переместился на 60 лет назад и снял, как это было тогда, но сделал это сейчас.
С такси «Uklon» у нас была очень творческая работа. Мы сначала обсудили, кто что знает о такси, и придумали идеи: парочка занимается сексом, пока таксист стоит в сторонке; ковер или коляска не помещается в машину и т.д. – реальные истории из жизни. Мы снимали 4 или 5 дней, было очень интересно. Я занимался подбором типажей таксистов, выбирал локации. Хотя обычно в рекламе отдельный человек занимается кастингом, отдельный подбирает локации. А тут я на 100% контролировал ситуацию и мог отвечать за результат. Такая практика существует: когда рекламный бренд приходит не к рекламному фотографу, не к агентству, а к какому-то концептуальному автору. Как, например, обращались фешн-бренды к Юргену Теллеру, и он снимал для них так, как он считал нужным, предлагая свое видение истории. Так происходит, например, когда бренд хочет освежить себя и понимает, что топчется на одном месте.
О. Б. А съемка для Яси Хоменко? Она ведь очень необычный дизайнер, и у вас получился крутой результат. Чья была идея?
Р. П. Это и ее, и мои идеи. Мы снимали ночью в ботаническом саду, работали со студийным светом, вытоптали кучу газонов. С фешн-брендами вообще проще, у них больше фантазии. У крупного же сетевого бренда обычно все заранее расписано, ты должен просто хорошо поставить свет и нажать кнопку. И ты чувствуешь себя не фотографом, а пушером. Бывают, конечно, другие варианты, но редко.
Кстати, свадебный фотограф зарабатывает в разы больше, чем любой коммерческий. Давай представим себе рекламный проект в виде торта и напишем на нем название бренда. Этот торт делится на неравные части: «продюсеры», «рекламисты», «стилисты», «визажисты», «рекламное агентство» и т.д. И где-то есть небольшой кусочек фотографа, 2-3% от всего пирога. А если ты снимаешь свадьбу, то торт весь твой и правила игры твои, как, впрочем, и ответственность.
О. Б. Давай поговорим о фотоснобизме. Как ты относишься к расхожему мнению о том, что коммерческая фотография – это не искусство, а заниматься свадебной фотографией так и вовсе зашквар?
Р. П. Мне кажется, дело в зависти.
О. Б. Художник должен быть голодным?
Р. П. Нет, он должен быть сытый, хорошо одетый, жить в хороших условиях, отлично себя чувствовать и тогда он будет смелым и рано или поздно поймет, что он может и будет делать, а что не будет. Не думать, где бы заработать на еду и не браться за любую работу, а потом рассказывать, что коммерческая фотография – это плохо. Классно, когда присутствует конкуренция, есть разная среда. У нас очень маленькая среда арт-фотографии, потому что нет рынка.
О. Б. Какая у тебя личная стратегия развития на ближайшее время?
Р. П. Развивать собственное направление, арт-фотографию, где я сам себе повелитель. Мой сайт очень коммерческий, с элементами творчества. На нем представлено много крутых проектов, но также у меня есть масса других фотографий, которые я не собираюсь заливать на этот сайт. Наверное, скоро появится какая-то другая платформа, где они будут представлены. Придумаю себе псевдоним и буду развивать другую, параллельную историю.
Коментарии